Ну какая же женщина не проявит интерес к подобной оговорке! Ирина стала убеждать, что , приличным людям тоже нужно отдыхать когда-нибудь … от приличий. А словом тем, теперь уже никого  не удивить… такое время, такие нравы… ох!
Пишите в удовольствие и в радость!  Откровенно высказала обиду и рекомендации, как обойти щекотливые обороты: -- Заинтриговали! Вот так всегда!... А если её рассказать под катом, с предупреждением, чтобы никто младше 21 года туда и нос не совал! И что только для мальчиков! )))))))))) Знаете, какая посещаемость нагрянет на журнал!
       Возрастание посещаемости и интереса к моему скромному творчеству меня не особо интересует. Но, по моему мнению,  стоит подсказать выход в распространённой ситуации, в которую теперь часто попадают начальники и подчинённые, когда классическая формула "я начальник -  ты дурак!"  была преобразована либералами в "я начальник - ты никто!", - может быть кому-то пригодится! В старой, унижающей человеческое достоинство формуле, оставался какой-никакой человек. В современной подчинённый опущен до "ничто".
        Где-то в средине лета 1987 года в ПО "Комбинат", предприятии Атомэнерго, возглавляющем работы по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, проходила очередная дистанционная оперативка. Микрафон, как и бразды правления, находились в Чернобыле в руках генерального директора Ивана Александровича Седова. Остальные участники совещания - руководители структурных подразделений и служб - на своих рабочих местах, разбросанных по Киевской области от штаба в районе теперь скандально известной улицы Грушевского до строящегося нового города энергетиков Славутича.
        После непродолжительного опроса о наличии на месте представителей подразделений, проведенного начальником ПТО Коноплёвым, прозвучал начальственный басок Седова: -- УДК!  Это означало, что сегодня разнос начинается с меня.
        Я знал, что у генерального есть причина предъявить мне серьёзные претензии. Накануне, в выходные дни, которые у нас отсчитывались только по календарю, на плавбазе, в которой базировалось хозяйство нашей гидрологической лаборатории, были выкрадены два охотничьих ружья. В течение нескольких часов пропажа была возвращена на место в ружейную комнату ПО"Комбинат". Виновными оказались прапорщики внутренних войск, которые по пьяни забрели на плавбазу в поисках спиртного и рыбы для ухи. Мне удалось разобраться каким образом ружья были получены из хранилища и для какой цели. Я чувствовал, что этот вопрос будет коренным в предстоящем диалоге с начальником и его надо провести так, что бы не подставить заместителей Седова и в то же время не взять вину на себя.
         -- Здесь Гавриков!, -- назвал я себя на запрос Седова. Я на оперативке представлял руководство УДК - Управления дозиметрического контроля, охраны окружающей среды и техники безопасности. К счастью,  от  третьей задачи в этом перечни мне к тому времени удалось избавиться.
          -- Что за х.... у тебя там происходит?, - загремел начальствующий голос, искажённый несовершенными каналами связи.
          -- Какого х.. разбрасываешься оружием?, - виртуальная аудитория притихла, из динамика слышался только треск электрических разрядов.
          И меня понесло, как всегда случалось, когда просыпалось чувство собственного достоинства:

           -- Иван Александрович! Я прослужил тридцать лет в армии и матерным языком владею в совершенстве! Если вы не измените форму общения со мной, я буду вынужден так обложить вас х...и, что вы из под них до пенсии не выберетесь!, - послышались щелчки отключаемых селекторов. По-видимому, коллеги старались скрыть смех. Только кто-то из женщин, в бухгалтерии или в ПЭО, не успел отключиться и моя фраза была завершена задорным женским смехом.
          Седов крякнул, но дальнейший наш диалог протекал уже в другом ключе и в другой тональности.И из этого формата мы не выходили до конца нашего общения в 1988 году.